Корреспондентка газеты «Журналист» Comtess Kate поговорил с главным творческим тандемом – Катей Биккуловой и Кириллом Веселкиным сразу после премьеры спектакля «Неизлечимые» о страхе, единстве творческого духа и ожидании Азазелло.

КБ: Мы с Кириллом сделали проект, который назвали #TabulaRasa. В этой свободной непрофессиональной мастерской родилась вторая постановка нашей театральной студии «Неизлечимые» по мотивам новелл Аверченко. Идея появилась неожиданно: в начале февраля я сдавала экзамен по русской литературе, прочитала Аверченко, и внутренний голос подсказал, что это именно то, что мы с Кириллом так долго искали. Если начинать с «Притворщиков», то дело было так: нашлись, сошлись, решили поставить. Поэтому точкой отсчета мы решили считать «Неизлечимых». Это был телефонный разговор Кати из Брянска и Кирилла, сидящего в автобусе «Тушино-Красногорск». Мы разговорились и поняли, что заразились….и не излечимся, пока не доведем дело до конца.

Рассказы выбирали вместе, мы уже давно работаем в паре, и, честно, у нас схожее художественное видение. Но, режиссерская позиция абсолютно разная: я – жесткий и требовательный критик, Кирилл – эстетичный художественный руководитель. Мне нужна живая актерская игра, Кириллу нужна эстетика в деталях и действе.

Как-то раз мне приснился сон. Я человек эмоциональный, и сны у меня очень импульсивные, яркие, временами – страшные. Мне приснилось, что Кирилл от меня ушел, и наш проект прекратил существование. 7 утра. Я звоню Кириллу и задаю ему вопрос…

КВ: Причем это был август, я отдыхал на даче, и тут Катя….

КБ: «Кирилл, ты меня не бросишь?» – он вообще не понял, откуда у меня такие мысли. «Ты меня не бросишь с "Неизлечимыми"?»… В какой-то момент у нас с Кириллом была очень крупная ссора, из-за философских разногласий во время съемок. Кирилл тогда сказал: «Я не понимаю, что я здесь делаю. Ты же все это можешь сделать сама!». Я целую ночь думала, а утром ответила: «Кирилл, я не могу, понимаешь? Если бы ты не сказал, как нужно взглянуть, взмахнуть кистью, не объяснил...не было бы эстетики картины, понимаешь?...». Глупая ссора. Он тогда ответил: «Знаешь, в какой-то момент я подумал, что это конец, пора расставаться». Найти сорежиссера, единомышленника и человека, с которым можно в четыре утра созвониться и поговорить о грядущей премьере – это подарок судьбы для меня. Кирилл – уникальный человек, никогда не встречала столь талантливых художественных руководителей. При этом он истинный мужчина, который не позволяет себе слабостей, которые иногда могу позволить себе я.
Мы единый режиссерский тандем, понимаете? Наша труппа зависит от нас с Кириллом. Если у нас плохое настроение, то и репетиция будет плохая. Если мы что-то не додумали, не додали, если актер не понимает, как ему нужно играть, это наша вина.

КВ: Мы никогда не пытались делить обязанности. Мы вместе отсматриваем все, что получилось; критикуем, оцениваем, меняем, и в итоге получается целостная форма, которая нравится всем. Мы ушли от авторской идеи Аверченко в рассказах и ввели собственную.
Главным страхом для меня было, что выйдет полная самодеятельность, ведь мы сделали нашу постановку из ничего. Творили с нуля, чтобы вывести на сцену качественный авторский продукт.

КБ: Наш сценарный замысел строится на любви, хоть это и не сразу ясно. На любви совершенно разной: между мужчиной и женщиной, подростковой, материнской. Конечно, где-то мы позволили себе похулиганить, и, к счастью, зал понял наш юмор, зал «дышал» в унисон с постановкой. Люди реагировали на каждую шутку, свистели, смеялись и даже кричали «Браво!». Наверное, мы добились того, чего хотели.

КВ: Фраза «у меня сейчас одухотворенный катарсис» – это главное, что я запомнил, когда люди выходили из зала. Человек покинул зал, переосмыслив за эти два часа основные постулаты своей жизни. А через два дня он мне написал: «Я додумался». Понимаете, что это для меня значит, как для режиссера? Наше лаконичное действо породило такое количество смыслов, что это стало открытием для меня самого. Несколько историй, каждая немножко смешная, интересная, страшная. Все это перемешано, но есть сюжет, есть своя эстетика. А всё остальное читается на уровне интуиции.

КБ: Разница между показами будет, мы решили кое-что поменять. У нас намечается «разбор полетов». Зрители увидели, сказали: «Мы хотим ещё раз посмотреть, ещё раз подумать». Для нас это комплимент.

КВ: Мы хотим сделать чище. Была премьера, кто-то сказал: «Да, ребят, клево», кто-то сказал: «Хорошо, НО...». Мы каждое «НО» собрали, приняли и решили, что нужно менять. Разберем по пунктам, начиная от декораций, заканчивая тем, как правильно взглянуть на партнера по площадке. Мы хотим до всего дойти сами. Одна девушка сказала: «Сделайте еще более…». И все, больше она ничего не сказала. И все поняли.

КБ: Мы не профессионалы, но, если человек дает энергетику на сцене, если он убеждает зрителя, он априори хороший актер. Мы, журналисты, каждый год выпускаемся, а на слуху имена лишь нескольких. Поэтому мне лично, как режиссеру, не важно, чтобы меня узнавали, но мою постановку должны знать. Должны понимать. Весь наш спектакль – это видение Кати Биккуловой и эстетика Кирилла Веселкина, самоуверенно...

КВ: Но это же зашло....

КБ: ...да, это зашло...

КВ: Мы не читали ни одной книжки по сценарному мастерству. мы не ходили ни на какие курсы. Мы всегда ведем свою режиссуру так, как хотели бы ее видеть, будучи зрителями, поэтому не ищем сложных схем. Мы не сторонники современного театра, где ничего нельзя и все можно. Как нам говорят: «В двадцать лет нечего стесняться». И нам, действительно, нечего стесняться, на сцене наша любовь – любовь к своему делу.

КБ: Нам всем не больше двадцати, но у каждого из ребят в нашей студии есть история, которая изменила жизнь. Не всегда она хорошая. Но все же это часть истории личности, которая имеет место на нашей непрофессиональной сцене. После открытия сезона «Неизлечимых» мы можем сказать, что все это было не зря. Когда спектакль закончился, было ощущение, что я полностью растворилась в зале, и не осталось никакой материи.

КВ: Мы потерялись в разных углах зала и всё…. Мы работали, работали, работали. Дата. Премьера. Последняя минута, и ты стоишь на сцене, к тебе идут зрители….

КБ: Когда мы успели? Когда я вышла из этой бумажной декорации, бумажного театрального вакуума? Это тот самый момент, когда ты чувствуешь, что реализовал себя полностью и растворился в действе и эмоциях. Мы как руководители действующей театральной труппы сейчас ощущаем небывалую ответственность. С «Неизлечимыми» у меня никогда не получится почувствовать себя хоть на минутку звездой, как это было с «Притворщиками». Я в ответе за свою идеи как автор, как постановщик и как человек, который вложил в голову зрителя новую категорию, о которой стоит поразмыслить.

КВ: Наша работа стала частью жизни журфака. Наш первый успех мотивирует расти из непрофессиональной студии в профессионалов своего дела. Мы будем серьезно работать над актерским мастерством, техникой речи, сценической подачей. Сейчас хорошая команда активно развивает группу #TabulaRasa, где у нас вскоре появятся новые рубрики, например, #TabulaRasa_личное, в которой будут реальные откровения актеров, истории, после которых они повзрослели, и #TabulaRasa_интервью. Хочется, чтобы студия на всех платформах существовала в едином авторском стиле, и дальше этот стиль сохранялся. Мы готовы принимать других людей, мы постоянно идем на контакт, готовы делиться идеей. Естественно, самое сложное – это показать, что вы можете совместно создать что-то действительно стоящее. Согласитесь, каждый может сказать, что он может. А мы уже реализовали цельный проект, а теперь мы можем этим апеллировать. Знаете, хороший журналист не будет просто говорить: «Я могу написать», работы говорят за него. А за нас говорят «Неизлечимые». Зритель поверил. И доверие, которое мы заслужили, мы должны раз за разом оправдывать.

КБ: О нас пишут в газете «Журналист», очень много постов в «Мемологии», мы смеемся от души, присылаем друг другу. Я знаю, что первокурсники к «посвяту» снимают короткометражки в нашей стилистике, делают собственную версию трейлера, мы очень ждем эти работы. Мы рады каждому посту, «мемчику», фотографии, сделанной зрителем в зале во время премьеры. «Неизлечимые» живут своей собственной независимой жизнью – это здорово! А у меня сейчас такое чувство…будто мы с Кириллом, как Мастер и Маргарита. Мы вместе ждем, когда настанет наша очередь покинуть мир вечной суматохи и приблизиться к идеальному пониманию искусства. За нами явится Азазелло, символом фортуны, которая сопровождает #TabulaRasa сейчас, и уведет нас. Уже прошел бал, мастер уже написал свою рукопись, и нам остается лишь ожидать. Я знаю, что он уже стучится в дверь нашей творческой мастерской, и мы с Кириллом готовы следовать за ним. Возможно это произойдет через десяток лет, когда придет осознание свершенного, но не сейчас. А сейчас…вы слышите: легкая поступь за дверью, это к нам….

Текст: Татьяна Масленникова.