Наши научные издания
Западов Александр Васильевич (1907 - 1997)
Профессор, в 1954 – 1957 гг. и в 1963 – 1983 гг. заведующий кафедрой редактирования и издательского дела (книговедения и редакционно-издательского дела). С 1957 по 1961 г. заведовал кафедрой истории русской журналистики (истории русской литературы и журналистики). Работал на факультете с 1954 г.
Читал лекции и вел занятия по курсам «Теория литературы», «История древнерусской литературы и литературы XVIII в.», «История журналистики», «Основы и методика редактирования», читал спецкурс «Редакторское мастерство русских писателей».
Лауреат премии имени М. В. Ломоносова. Участник Великой Отечественной войны.
Автобиография
Живу я долго – девяносто лет. Родился в г. Кронштадте, в семье преподавателя гимназии. У деда была дача в Петергофе, где мне случалось видеть маленького царевича Алексея на руках у дядьки, дюжего матроса. Солдатская каска, шашка и шинель («серов», как ее называли мы, дети), подаренные мне дядей в 1914 году, были любимыми игрушками, в них исток моей любви к России, готовности защищать ее от врагов.
Закончив в 1923 г. среднюю школу, я поступил работать телефонистом в артсклад Кронштадтской крепости. Радовали лихая матросская форма и кипучая комсомольская жизнь. Спали не раздеваясь. Ждали мировую революцию.
В 1925 г. меня рекомендовали на должность литсотрудника в газету «Красный Кронштадт». В 1928 г. я поступил на историко-лингвистический факультет Ленинградского университета.
В 1935 г. поступил в аспирантуру Института искусствознания АН СССР. В 1940 г. защитил кандидатскую диссертацию. Преподавал в Курском педагогическом институте. Получил звание доцента.
С первых дней войны я – в действующей армии. Менялись фронты: Западный, Калининский, Ленинградский, Волховский, 1-й Дальневосточный. Менялись должности: командир взвода, начальник разведполка, командир дивизиона, зам. командира полка, начальник штаба артиллерии. Шли чины (от мл. лейтенанта до майора), награды (имею пять боевых орденов и всевозможные медали), дважды был ранен. На войне сделал важный вывод: не стреляют – уже хорошо.
После войны – долгий путь литературной и научно-педагогической работы. Преподавал в Ленинградском и Московском университетах. Доктор филологических наук (1959), профессор (1961), Заслуженный деятель науки (1980), член Союза писателей (1960).
Главная моя специальность – русская литература.
За последние тридцать лет сделал еще один важный вывод: нужно жить для женщины. Теперь, пожалуй, все.
Автор: А. В. Западов
Источник
Закончив в 1923 г. среднюю школу, я поступил работать телефонистом в артсклад Кронштадтской крепости. Радовали лихая матросская форма и кипучая комсомольская жизнь. Спали не раздеваясь. Ждали мировую революцию.
В 1925 г. меня рекомендовали на должность литсотрудника в газету «Красный Кронштадт». В 1928 г. я поступил на историко-лингвистический факультет Ленинградского университета.
В 1935 г. поступил в аспирантуру Института искусствознания АН СССР. В 1940 г. защитил кандидатскую диссертацию. Преподавал в Курском педагогическом институте. Получил звание доцента.
С первых дней войны я – в действующей армии. Менялись фронты: Западный, Калининский, Ленинградский, Волховский, 1-й Дальневосточный. Менялись должности: командир взвода, начальник разведполка, командир дивизиона, зам. командира полка, начальник штаба артиллерии. Шли чины (от мл. лейтенанта до майора), награды (имею пять боевых орденов и всевозможные медали), дважды был ранен. На войне сделал важный вывод: не стреляют – уже хорошо.
После войны – долгий путь литературной и научно-педагогической работы. Преподавал в Ленинградском и Московском университетах. Доктор филологических наук (1959), профессор (1961), Заслуженный деятель науки (1980), член Союза писателей (1960).
Главная моя специальность – русская литература.
За последние тридцать лет сделал еще один важный вывод: нужно жить для женщины. Теперь, пожалуй, все.
Автор: А. В. Западов
Источник
Из воспоминаний И. А. Панкеева
Первое впечатление нельзя произвести дважды
На отдельной полке в моей домашней библиотеке стоят книги, подаренные Александром Васильевичем Западовым и библиографические указатели его печатных работ.
Полка – ближняя, потому что две-три книги снимаю с нее еженедельно и приношу на факультет журналистики – студентам. Ибо работы глубокого ученого – всегда учебник, будь то «Мастерство Державина» или «В глубине строки: О мастерстве читателя», «От рукописи к печатной странице: О мастерстве редактора» или «Мысль и слово», «Недочитанные строки» или «Забытая слава»...
Когда публикации собираются вместе, сразу обращаешь внимание на нечто, их роднящее. В данном случае это – слово «мастерство» и всё, с этим понятием связанное. Помимо упомянутого выше – «Учись слушать лекцию», «Можно стать редактором», «Мастерская редакторов», «Наука редактировать», «О пользе логики», «Аппарат книги» и другие работы (многие – в соавторстве с Е. П. Соколовой).
Почему – «мастерство»?
Во-первых, потому, что сам Александр Васильевич принадлежал к плеяде высококлассных Мастеров и с почтением относился к мастерству-профессионализму; во-вторых, потому, что хотел воспитывать именно мастеров своего дела – редакторов, любящих и понимающих слово.
Когда я поступил на факультет журналистики, нам было предложено самим выбрать специализацию. Я записался на редакционно-издательское отделение. Этот выбор оказался судьбоопределяющим: почти полвека все, что я делаю, связано с книгами – исследовательская работа, обе диссертации по книговедению, редактирование, составительство, издание, популяризация.
...А.В. Западова называют создателем научной школы. Это так. Но для себя я уточняю: и школы вдумчивого чтения. «Читайте медленно, с раздумьями», – повторял он, особенно когда речь шла о классике. И доказывал, сколько открытий можно сделать, следуя этому принципу: например, что слово «мушкетер» теперь часто употребляется неверно (в нашем представлении мушкетер – человек со шпагой, почему же тогда оно произведено от слова «мушкет», т.е. ручное огнестрельное оружие?) При беглом прочтении такие детали остаются незамеченными. Но вот они выявились – и произведение стало пониматься по-другому.
«Университет учит учиться», – говорил А. В. Западов студентам. Как хорошо, что тогда, в 1978-м, я, будучи первокурсником, поверил в это сразу и навсегда. Появились новые смыслы. И если бы не западовская школа понимания текста и контекста, вряд ли я именно так написал бы монографии о Николае Гумилеве, Сергее Орлове, Валентине Распутине, диссертации и статьи. И сейчас с пользой для себя перечитываю статью Александра Васильевича «Учиться никогда не поздно» – о редакторском труде Горького.
Слушать А. В. Западова всегда было интересно и поучительно, потому что он принадлежал к тому типу ученых, для которых литература и история существуют в неразрывном их единстве. Сейчас многие могут увлеченно говорить о произведениях Пушкина и в то же время с трудом вспоминают, кто был в год создания того или иного его произведения императором. Александр Васильевич строил свой рассказ так, что он получался объемным - за персонажами виделись прототипы, за строкой – история ее создания, за сюжетом – конкретная ситуация...
Кто-то вспомнит лекции А. В. Западова, – они действительно незабываемы как по материалу, так и по манере исполнения.
Кто-то вспомнит его искрометный юмор, – он действительно искрометен и реакция – мгновенна, без секунды на раздумья (помню, как на юбилейном банкете ему сказали, показывая на множество пришедших: «Александр Васильевич, какой у Вас сегодня большой приход!», и он тут же шутливо взялся за голову: «А какой у меня расход сегодня!»).
Кто-то вспомнит его удивительную, еще из тех времен донесенную интеллигентность, которая выражалась не только в деталях – поклоне при встрече, целовании рук дамам, но и в главном – в умении и желании понять, помочь, не обременить собою других. И еще он умел удивительно светло и широко улыбаться. Так, как это запечатлено на фотопортрете, хранящемся сейчас на созданной им кафедре. Будучи во время войны боевым офицером, начальником штаба, он, безусловно, умел командовать, отдавать приказы. Но не помню, чтобы хотя бы раз применил это умение в общении с подчиненными в университете. Но зато умел так попросить, что отказать было невозможно.
Кто-то вспомнит старомодные (и чрезвычайно в этой «старомодности» поучительные) кафедральные чтения и доклады с последующими обсуждениями (мы, будучи студентами первого курса, имели честь быть приглашенными на такие заседания кафедры, и я по сей день помню не только продавленный кожаный диван, на котором сидел, но и поразившее меня тогда открытие – оказывается, о сложных проблемах в творчестве Л.Н. Толстого можно говорить доходчиво и просто!).
Только об этих чертах характера профессора А. В. Западова можно было бы написать целый очерк. И я знаю по крайней мере одного человека, который его непременно напишет. Сейчас моя задача проще – вспомнить лишь один фрагмент из многочисленных наших встреч, за которые я благодарен судьбе.
Так случилось, что чаще мы с Александром Васильевичем встречались в писательских посёлках Переделкино и Внуково, чем на факультете. Но речь все равно шла о литературе. Умея радоваться чужим успехам, он в то же время мог достаточно жестко, хотя и всегда неизменно корректно, дать понять, что та или иная публикация к литературе имеет весьма отдаленное отношение.
Однажды М.Д. Львов (с которым, кстати, и познакомил меня А. В. Западов в Переделкино) прочитал мои стихи и отобрал два для публикации в журнале «Новый мир», где он был заместителем главного редактора. Дождавшись выхода журнала в свет, я радостно преподнес экземпляр Александру Васильевичу. Читал он долго, внимательно. Я почувствовал смущение, ибо понял: он или перечитывает, или обдумывает свой ответ. Наконец, оторвавшись от страницы и сняв очки, он сказал: «Ну что же, грамотные стихи». Я готов был от такой оценки раствориться в воздухе. «Это ведь первая ваша публикация в «Новом мире?», - вдруг нарушил он затянувшуюся паузу. «Д-да», - выдавил я. «Вот и хорошо! - воскликнул он. - Один мой знакомый, - Александр Васильевич назвал звучное имя, - уже три года пытается напечататься в «Новом мире», да все не получается, а вы вот только принесли – и сразу в номер; не обижайтесь – я ведь нынешнюю поэзию плохо знаю, а в сравнении с той, которую знаю, почти все стихи последних лет проигрывают».
В тот же день я изъял из верстки своего стихотворного сборника «Биография» четыре стихотворения – успел. И вовремя: потом, давая мне рекомендацию в Союз писателей, Александр Васильевич прочитал эту книжку. И только тогда я узнал, что ему рекомендацию в Союз советских писателей дала Анна Андреевна Ахматова.
Спустя несколько лет и совсем по другому поводу А. В. Западов сказал: «Первое впечатление нельзя произвести дважды». Вспоминаю эти слова, начиная любую новую работу, будь то статья, лекция или телевизионная передача. И когда хочется процитировать что-то не дословно, а «близко к тексту», слышу мягкий ироничный голос: «Читателя обманывать грешно. Да и не к чему: обмануть его невозможно – он многолик и обо всем знает».
Мне довелось читать самые разные работы А.В. Западова – от стихов и романов до «Маневра артиллерии в лесисто-болотистой местности» и издательских («внутренних», «рабочих») рецензий, которые он писал для издательства «Советский писатель». Сам стиль был проявлением уважения к читателю, хотя внутренняя рецензия рассчитана лишь на двоих – автора и редактора. Именно после прочтения его статьи под названием «Рабочая рецензия» я окончательно определился с темой дипломного сочинения, посвятив его рецензированию как виду деятельности. И сейчас рецензия – один из любимейших жанров.
…Когда уходят Учителя - образуется вакуум. Вдруг всплывают десятки вопросов, которые не успел задать.
Вдруг заполняет душу тоскливое ощущение невысказанной признательности.
Вдруг видишь себя постаревшим, но так и не поднявшимся на ту ступень, на которой хотел тебя видеть Учитель.
Все эти «вдруг» – как прощальный вздох.
Порог западовской кафедры редакционно-издательского дела я впервые переступил сорок три года назад. Собранный Александром Васильевичем коллектив преподавателей дал такие знания, что их вполне хватало для последующей многолетней работы в редакциях газет и журналов, в издательствах, на радио и телевидении. И, что важно, для понимания себя самого как автора.
С годами чувства притупляются и превращаются в память о чувствах. Слава Богу, что можно помнить о радостном предощущении встреч, о нежелании прощаться, о мягком голосе, добром взгляде и теплой руке – обо всём, что из биографии перетекло в судьбу.
Автор: И. А. Панкеев
Источник: из личных воспоминаний
Полка – ближняя, потому что две-три книги снимаю с нее еженедельно и приношу на факультет журналистики – студентам. Ибо работы глубокого ученого – всегда учебник, будь то «Мастерство Державина» или «В глубине строки: О мастерстве читателя», «От рукописи к печатной странице: О мастерстве редактора» или «Мысль и слово», «Недочитанные строки» или «Забытая слава»...
Когда публикации собираются вместе, сразу обращаешь внимание на нечто, их роднящее. В данном случае это – слово «мастерство» и всё, с этим понятием связанное. Помимо упомянутого выше – «Учись слушать лекцию», «Можно стать редактором», «Мастерская редакторов», «Наука редактировать», «О пользе логики», «Аппарат книги» и другие работы (многие – в соавторстве с Е. П. Соколовой).
Почему – «мастерство»?
Во-первых, потому, что сам Александр Васильевич принадлежал к плеяде высококлассных Мастеров и с почтением относился к мастерству-профессионализму; во-вторых, потому, что хотел воспитывать именно мастеров своего дела – редакторов, любящих и понимающих слово.
Когда я поступил на факультет журналистики, нам было предложено самим выбрать специализацию. Я записался на редакционно-издательское отделение. Этот выбор оказался судьбоопределяющим: почти полвека все, что я делаю, связано с книгами – исследовательская работа, обе диссертации по книговедению, редактирование, составительство, издание, популяризация.
...А.В. Западова называют создателем научной школы. Это так. Но для себя я уточняю: и школы вдумчивого чтения. «Читайте медленно, с раздумьями», – повторял он, особенно когда речь шла о классике. И доказывал, сколько открытий можно сделать, следуя этому принципу: например, что слово «мушкетер» теперь часто употребляется неверно (в нашем представлении мушкетер – человек со шпагой, почему же тогда оно произведено от слова «мушкет», т.е. ручное огнестрельное оружие?) При беглом прочтении такие детали остаются незамеченными. Но вот они выявились – и произведение стало пониматься по-другому.
«Университет учит учиться», – говорил А. В. Западов студентам. Как хорошо, что тогда, в 1978-м, я, будучи первокурсником, поверил в это сразу и навсегда. Появились новые смыслы. И если бы не западовская школа понимания текста и контекста, вряд ли я именно так написал бы монографии о Николае Гумилеве, Сергее Орлове, Валентине Распутине, диссертации и статьи. И сейчас с пользой для себя перечитываю статью Александра Васильевича «Учиться никогда не поздно» – о редакторском труде Горького.
Слушать А. В. Западова всегда было интересно и поучительно, потому что он принадлежал к тому типу ученых, для которых литература и история существуют в неразрывном их единстве. Сейчас многие могут увлеченно говорить о произведениях Пушкина и в то же время с трудом вспоминают, кто был в год создания того или иного его произведения императором. Александр Васильевич строил свой рассказ так, что он получался объемным - за персонажами виделись прототипы, за строкой – история ее создания, за сюжетом – конкретная ситуация...
Кто-то вспомнит лекции А. В. Западова, – они действительно незабываемы как по материалу, так и по манере исполнения.
Кто-то вспомнит его искрометный юмор, – он действительно искрометен и реакция – мгновенна, без секунды на раздумья (помню, как на юбилейном банкете ему сказали, показывая на множество пришедших: «Александр Васильевич, какой у Вас сегодня большой приход!», и он тут же шутливо взялся за голову: «А какой у меня расход сегодня!»).
Кто-то вспомнит его удивительную, еще из тех времен донесенную интеллигентность, которая выражалась не только в деталях – поклоне при встрече, целовании рук дамам, но и в главном – в умении и желании понять, помочь, не обременить собою других. И еще он умел удивительно светло и широко улыбаться. Так, как это запечатлено на фотопортрете, хранящемся сейчас на созданной им кафедре. Будучи во время войны боевым офицером, начальником штаба, он, безусловно, умел командовать, отдавать приказы. Но не помню, чтобы хотя бы раз применил это умение в общении с подчиненными в университете. Но зато умел так попросить, что отказать было невозможно.
Кто-то вспомнит старомодные (и чрезвычайно в этой «старомодности» поучительные) кафедральные чтения и доклады с последующими обсуждениями (мы, будучи студентами первого курса, имели честь быть приглашенными на такие заседания кафедры, и я по сей день помню не только продавленный кожаный диван, на котором сидел, но и поразившее меня тогда открытие – оказывается, о сложных проблемах в творчестве Л.Н. Толстого можно говорить доходчиво и просто!).
Только об этих чертах характера профессора А. В. Западова можно было бы написать целый очерк. И я знаю по крайней мере одного человека, который его непременно напишет. Сейчас моя задача проще – вспомнить лишь один фрагмент из многочисленных наших встреч, за которые я благодарен судьбе.
Так случилось, что чаще мы с Александром Васильевичем встречались в писательских посёлках Переделкино и Внуково, чем на факультете. Но речь все равно шла о литературе. Умея радоваться чужим успехам, он в то же время мог достаточно жестко, хотя и всегда неизменно корректно, дать понять, что та или иная публикация к литературе имеет весьма отдаленное отношение.
Однажды М.Д. Львов (с которым, кстати, и познакомил меня А. В. Западов в Переделкино) прочитал мои стихи и отобрал два для публикации в журнале «Новый мир», где он был заместителем главного редактора. Дождавшись выхода журнала в свет, я радостно преподнес экземпляр Александру Васильевичу. Читал он долго, внимательно. Я почувствовал смущение, ибо понял: он или перечитывает, или обдумывает свой ответ. Наконец, оторвавшись от страницы и сняв очки, он сказал: «Ну что же, грамотные стихи». Я готов был от такой оценки раствориться в воздухе. «Это ведь первая ваша публикация в «Новом мире?», - вдруг нарушил он затянувшуюся паузу. «Д-да», - выдавил я. «Вот и хорошо! - воскликнул он. - Один мой знакомый, - Александр Васильевич назвал звучное имя, - уже три года пытается напечататься в «Новом мире», да все не получается, а вы вот только принесли – и сразу в номер; не обижайтесь – я ведь нынешнюю поэзию плохо знаю, а в сравнении с той, которую знаю, почти все стихи последних лет проигрывают».
В тот же день я изъял из верстки своего стихотворного сборника «Биография» четыре стихотворения – успел. И вовремя: потом, давая мне рекомендацию в Союз писателей, Александр Васильевич прочитал эту книжку. И только тогда я узнал, что ему рекомендацию в Союз советских писателей дала Анна Андреевна Ахматова.
Спустя несколько лет и совсем по другому поводу А. В. Западов сказал: «Первое впечатление нельзя произвести дважды». Вспоминаю эти слова, начиная любую новую работу, будь то статья, лекция или телевизионная передача. И когда хочется процитировать что-то не дословно, а «близко к тексту», слышу мягкий ироничный голос: «Читателя обманывать грешно. Да и не к чему: обмануть его невозможно – он многолик и обо всем знает».
Мне довелось читать самые разные работы А.В. Западова – от стихов и романов до «Маневра артиллерии в лесисто-болотистой местности» и издательских («внутренних», «рабочих») рецензий, которые он писал для издательства «Советский писатель». Сам стиль был проявлением уважения к читателю, хотя внутренняя рецензия рассчитана лишь на двоих – автора и редактора. Именно после прочтения его статьи под названием «Рабочая рецензия» я окончательно определился с темой дипломного сочинения, посвятив его рецензированию как виду деятельности. И сейчас рецензия – один из любимейших жанров.
…Когда уходят Учителя - образуется вакуум. Вдруг всплывают десятки вопросов, которые не успел задать.
Вдруг заполняет душу тоскливое ощущение невысказанной признательности.
Вдруг видишь себя постаревшим, но так и не поднявшимся на ту ступень, на которой хотел тебя видеть Учитель.
Все эти «вдруг» – как прощальный вздох.
Порог западовской кафедры редакционно-издательского дела я впервые переступил сорок три года назад. Собранный Александром Васильевичем коллектив преподавателей дал такие знания, что их вполне хватало для последующей многолетней работы в редакциях газет и журналов, в издательствах, на радио и телевидении. И, что важно, для понимания себя самого как автора.
С годами чувства притупляются и превращаются в память о чувствах. Слава Богу, что можно помнить о радостном предощущении встреч, о нежелании прощаться, о мягком голосе, добром взгляде и теплой руке – обо всём, что из биографии перетекло в судьбу.
Автор: И. А. Панкеев
Источник: из личных воспоминаний